Р.Гамзатов. Орлы на Гунибе

Наступило время шарлатана

.....Имам Шамиль - фигура очень сложная и про­тиворечивая. Мой отец написал большую поэму о Шамиле, у меня дома висели его портреты, я был воспитан в любви к нему. Потом я стал коммунис­том и твердо верил, что все, что говорит ЦК, - это правильно. Я не избегал крайностей, присущих времени, и, как следствие, писал о Шамиле отри­цательно. Меня в народе не проклинали, но осуж­дали - старики, читатели. Я тогда впервые заду­мался - как много народа хранит о нем память. Ведь в ранней молодости я думал, что Шамиль это про­сто легенда, но позже я понял, что он очень много значит для Дагестана. В книге «Мой Дагестан» и в отдельном сказании я написал о Шамиле. Сегодня идет крен в другую сторону. Роль отдельной личнос­ти в истории поднимают выше, чем роль целых на­родов. Никто не может отрицать, что Шамиль был велик. 

       Ему были покорны многие нации, и теперь каждая хочет воспользоваться его славой. И чечен­цы, и русские, и многие другие хотят использовать его имя. Из Шамиля не раз пытались сделать знамя борьбы, но у сегодняшних знаменосцев на уме только деньги. Я смотрю немного дальше. Хотя лозунги Шамиля и сходны со многими нынешними - сво­бода, независимость, но теперь это просто слова! Тысячелетиями люди погибали за свободу, но ни­какой свободы не достигли. Нет ни одной свобод­ной нации. Все это, конечно же, не значит, что мы должны ревизовать героические страницы своей истории, но использовать историю с целью разжи­гания какой-либо розни преступно. Независимость - это убежище для националистов, а националисты в большинстве своем - карьеристы. В третьем тыся­челетии мы должны искать во всем объединяющие начала, в том числе и в истории.

Р. Гамзатов

«Новая газета», № 32 (770), 6-12 мая 2002 года

                     Орлы на  Гунибе

Аулов многих мне милей
Гуниб — родня стихов и прозы,
Где возле горских тополей
Белеют русские березы.

Вокруг гряда отвесных круч,
И по Гунибу,
    так высок он,
Порой проходят орды туч,
Клубящиеся ниже окон.

В бою последнем здесь не зря
Схлестнулись, видевшие виды,
Солдаты белого царя
И шамилевские мюриды.

В могилах разных погребли
Убитых
    стороны лихие,
Но в землю общую легли
Сыны Кавказа и России.

И говорит святая быль,
Что, славную испивший чару,
Неразоруженным Шамиль
Предстал российскому солдату.

И голос слышится его
Там, где орлов вольна держава,
Зовет героя Ахульго
Он храбреца Ахбердилава.

И говорит ему в ответ
Ахбердилав, в бою убитый:
«Я здесь, где нет движенья лет
И венчан месяц звездной свитой».

И слышат горные орлы,
Что рядом в небе, как когда-то,
С крутого выступа скалы
Шамиль зовет Хаджи-Мурата.

И отозвался в вышине
Наиб, что знал свободы цену:
«Прости, имам, грех тяжкий мне,
Я смертью искупил измену.

Как долгожители небес,
Орлы нас помнят молодыми.
Я пред вершинами седыми
Молюсь, чтоб ты, Шамиль, воскрес»

Подобно крови, горяча
Людская память, что не ново.
И возле левого плеча
Мне орлий клекот слышен снова.

Перебираю четки я
Затем, чтоб главопреклоненно
Назвать погибших поименно
Орлов имама и царя.